Супруги, партнеры и прочие невольные соучастники

Отрывок из книги «Странники Вирда»

looking out

Судя по известным нам рассказам, легендам и отчетам антропологов, многие шаманы и духовидцы — одиночки. (Исключения встречаются в некоторых родоплеменных сообществах, где приняты совсем иные брачные обычаи, чем у нас, а шаманы обладают более высоким статусом.) По существу, классический архетип шамана не подразумевает наличия мужа или жены — кого-то, с кем шаман ругался бы завтраком и спорил, чья сегодня очередь чистить кошачий лоток, кого он старался бы не забывать поздравить с днем рожденья и в чьих объятиях он находил бы утешение по ночам. Однако зов духов настигает многих людей и, в том числе, тех, у кого уже есть партнер; и в этом случае перед партнером может встать нелегкий и совсем небогатый выбор: или остаться и пытаться выстоять против этого духовного урагана, перед которым все мирские дела в жизни шамана отступают на второй план, — или уйти, бросив любимого человека на произвол судьбы в самый трудный час.

Пожалуй, самое сложное из всего, с чем приходится смириться партнеру духовидца, — это то, что он, партнер, никогда не сможет занять в жизни своего возлюбленного самое главное и самое важное место. На первом месте всегда будет работа с духами. Особенно ярко это проявляется тогда, когда духовидец вступает в брак с божеством, а смертный спутник жизни оказывается на вторых ролях даже в этом качестве. Но и тем, кто просто служит богам и духам и ведет с ними работу, приходится ставить их на первое место. И если это означает, что ваш партнер будет выскакивать из постели в разгар любовной игры (потому что под окном собрались духи мертвых, которым понадобилась срочная помощь) или отправлять вас в гости и на пикники в одиночестве (потому что какой-нибудь ритуал необходимо провести именно сейчас и не позже), — что ж, такова цена, которую в этих отношениях платят оба.

Одно можно сказать наверняка: если партнер начнет по-настоящему мешать Работе или же если сам духовидец начнет использовать неодобрение и непонимание со стороны партнера как предлог для уклонения от Работы, боги сделают так, чтобы это препятствие исчезло. Да, это именно предостережение, к которому стоит прислушаться и духовидцам, и их партнерам. Не превращайтесь в препятствие. Не позволяйте своему партнеру превратиться в препятствие… если, конечно, вы хотите, чтобы у вас остался какой-то шанс сохранить с ним отношения.

Особенно сложный в этом плане вопрос — как быть с детьми. В отличие от взрослого партнера, который может выбрать один из двух вариантов — либо уйти, либо остаться и поддерживать своего возлюбленного, у ребенка выбора нет. Ему придется оставаться с вами. Однако боги это понимают. Большинство знакомых мне духовидцев бездетны (одни — в силу сознательного выбора, другие — по тем или иным физиологическим причинам), но тем, у кого дети все же есть, давали всяческие дополнительные поблажки в первые годы жизни ребенка, а то и дольше, если растить его приходилось одному. Лично мне позволили спокойно вырастить дочь, и работать «на полную ставку» я начал лишь после того, как она повзрослела, а за это время, по договоренности с моей богиней, постарался освоить как можно больше навыков, которые могли пригодиться мне впоследствии. Правда, относительно того, что значит «повзрослеть», у богов может оказаться свое мнение: когда мою дочь сочли достаточно взрослой, до юридического совершеннолетия ей оставалось еще несколько лет.

В некоторых случаях боги могут решить, что воспитанием ребенка лучше заняться второму родителю (или другому члену семьи), чтобы освободить духовидцу время и силы для работы, даже если сам он этого не желает. Если это исходит от богов как приказ, а духовидец сопротивляется, боги, как правило, делают все, чтобы вынудить его подчиниться, загоняя, фактически, в безвыходное положение. Я не раз наблюдал самое худшее — как люди, избранные богами и решившие взбунтоваться против своего Вирда, вступали в брак и рожали детей в надежде, что это спасет их от предначертанного будущего. Не могу сказать вам, сколько раз это заканчивалось разводом и лишением опеки над детьми, — я попросту уже сбился со счета! Одним словом, если вы собираетесь сражаться с Власть Предержащими, мой вам совет: не впутывайте в это беспомощных детей.

Одна духовидица рассказывала, как боги потребовали, чтобы она отдала своего маленького сына кому-нибудь на воспитание и вплотную занялась Работой. Она обратилась к богине-матери своего пантеона и заявила, что согласится передать кому-то опеку над ребенком лишь при условии, что боги найдут для него такой дом и семью, где он гарантированно получит больше любви и заботы, чем могла бы дать ему она сама. Не прошло и месяца, как она приехала с ребенком в гости к своему брату, жившему на ферме. Ее сынишка с первого взгляда влюбился в этот дом и его обитателей и сразу же подружился со своими кузенами. Брат и его жена сами предложили, чтобы мальчик временно пожил у них, пока она не поправит пошатнувшееся здоровье, и добавили, что она сможет навещать его при любом удобном случае. Она признала во всем происходящем руку богов и скрепя сердце согласилась. В результате мальчик так и вырос в семье ее брата; с тех пор прошло уже двадцать лет, и сейчас оба они, и духовидица, и ее сын, убеждены, что это был правильный выбор.

Разумеется, это не значит, что всем духовидцам приходится разлучаться с детьми, — как я уже сказал, многие справляются с помощью второго родителя или договариваются с духами об отсрочке, пока дети не вырастут. В некоторых культурах, где выживание молодого поколения рассматривается как задача первостепенной важности, женщинам разрешается становиться шаманами лишь по достижении менопаузы — и именно тогда их сверхчувственные способности расцветают по-настоящему. Принять на себя ответственность перед духами и перед общиной и одновременно растить маленького ребенка — очень трудно, если не вовсе невозможно.

Ниже приводятся отрывки из интервью, которые я взял специально для этой книги у партнеров некоторых духовидцев. Имейте в виду, что это люди самого разного рода: одни из них совершенно нерелигиозны, другие и сами работают с духами тем или иным образом, а отношение к работе партнера варьируется от настороженного скепсиса (в случае J.K.) до полного принятия. Я намеренно привожу не только благожелательные, но и самые неоднозначные комментарии, потому что в своем отношении партнеры нередко проходят несколько стадий, в том числе и не самых лестных для духовидца, а поскольку речь идет о людях, вовлеченных в сложную ситуацию помимо своей воли, их точку зрения следует уважать. Не так-то это легко, особенно в наши дни, в современном мире, — жить с человеком, которого судьба толкнула на такой странный в глазах общества путь. Однако надежда и преданность, которыми проникнуты многие из этих свидетельств, доказывают, что любовь в жизни духовидца все-таки возможна, какие бы испытания ни припасли для него боги.

 

Как-то раз я взялся редактировать неоконченную статью о шаманской болезни, которую писала моя жена, и начал шутки ради вставлять текст разные юмористические, но по сути верные замечания. Увидев такое дело, жена предложила мне самому написать что-нибудь о том, каково это — жить рядом с человеком, с которым все это происходит.

Учитывая, насколько причудливо и тяжело протекает этот процесс, могу себе представить, что многие личные отношения начинают давать трещины или вовсе распадаться под невыносимым бременем подобного «пробуждения». И степень дальнейшей близости между партнерами во многом будет зависеть от способности принять те внутренние перемены и отчуждение, которыми неизбежно сопровождается упомянутый процесс. Хотя меня, например, духовным пробуждением не удивить, все же голоса богов и духов для меня — как слабый шепот в сравнении с тем барабанным боем, что почти непрестанно слышит моя жена. Временами она уходит в себя полностью, часами и днями беспрерывно размышляя о своих задачах, уроках и о порученной ей работе.

Шаманское преображение, как мне довелось наблюдать, протекает на многих разных уровнях. «Вы умираете и перерождаетесь, и может случиться так, что ваши любимые не признают или не полюбят то новое существо, в которое вы превратитесь». Это чистая правда; и сам этот процесс, как она справедливо заметила, действительно похож на подготовку в тренировочном военном лагере. В зависимости от качества исходных отношений, иногда одного этого уже достаточно, чтобы партнеры перестали друг друга понимать. Но открытая коммуникация может во многом спасти положение. Лично мне многие обстоятельства, сопутствовавшие этому процессу, поначалу казались неприемлемыми. Порою я реагировал очень плохо, отвергая все происходящее и пытаясь отгородиться от реальности. Но в конечном счете, хотите вы того или нет, а если дорогой вам человек переживает шаманскую болезнь, вы и сами неизбежно становитесь частью этого процесса. При этом в вас самих могут пробудиться какие-то необычные силы, с которыми вы не сможете справиться самостоятельно и держать которые в себе будет невозможно. Перед вами может неожиданно открыться ваш собственный духовный путь; более того, обстоятельства могут толкнуть вас на этот путь насильственно.

Это шаманское путешествие — такой мощный процесс, что любой человек, находящийся поблизости, невольно вовлекается в его орбиту. Нравится вам это или нет, но силы и боги, взаимодействующие с вашим супругом (прямо у вас дома!), влияют и на вас. И нельзя относиться к этому легкомысленно. Нужно обсуждать происходящее и ни в коем случае не копить в себе обиды. Даже если возникает чувство враждебности, нужно задумываться о том, каково в этой ситуации приходится вашему партнеру. Возможно, ему и самому эта мучительная трансформация дается не очень-то легко. По большому счету, вам обоим станет гораздо лучше, если все проблемы будут обсуждаться, а не замалчиваться и копиться внутри.

Думаю, вращение «великого колеса» покоится на принципе равновесия, и хотя в этот переходный период вам обоим придется несладко, в конце концов, когда будут пройдены определенные вехи, дело пойдет на поправку. Не забывайте, что этот процесс рассчитан на то, чтобы ваш любимый человек в итоге стал таким, каким ему и предназначено стать, и если вы действительно «любите его таким, какой он есть, и будете любить, что бы с ним ни случилось» (о чем, наверное, говорили ему неоднократно), то помните: когда он, наконец, обретет свое «истинное “я”», он станет гораздо более счастливым и уравновешенным. Человек, в которого вы когда-то влюбились, никуда не денется. Он просто изменится, как все мы меняемся со временем. И это — здоровые и необходимые перемены, не забывайте. Поверьте, что в результате многие проблемы, отягощавшие вашего партнера, скорее всего, разрешатся или хотя бы отчасти смягчатся. Я понял, что все это — тоже часть путешествия, что разбирательство со «скелетами в шкафу» — неотъемлемый элемент шаманской болезни. Ничего приятного в этом нет и, скорее всего, на это потребуется даже больше сил, чем у вас есть в наличии… но помните, что именно сейчас ваш партнер нуждается в вас больше, чем когда-либо. Никто не требует от вас радостно соглашаться абсолютно со всем происходящим. Просто поддержите близкого вам человека, подставьте ему плечо, если вы действительно его любите, — и вы убедитесь, насколько легче ему станет идти по этому непростому пути.

— F.X., муж духовидицы

 

Я и сама — духовидица (хотя и не шаманка), а потому наблюдать за шаманской болезнью моего партнера, Зимней Песни, оказалось одновременно и легче, и тяжелее, чем если бы я совсем не понимала, что с ним происходит. Я могла понять, что все, что с ним происходит, — необходимо; и могла спросить Их и услышать в ответ, что я действительно почти ничем не могу помочь, потому что этот путь он должен пройти сам. Все это облегчало дело, потому что так мне, по крайней мере, не приходилось брести в темноте на ощупь. Но в то же время я знала, что рано или поздно мне придется тоже пройти через что-то необычное — не такое, как то, через что проходил он, но все же. Глядя на него, я очень нервничала, хотя на все мои вопросы Они неизменно отвечали, что мне предстоит что-то другое. От этого ответа мне начинало казаться, что для меня просто припасены другие испытания — не такие, как у него, но не менее мучительные.

— Ташлин Огненное Сердце

 

Я познакомился с Алексой на исходе ее «шаманской болезни» и сыграл в ее восстановлении определенную роль. Я послужил ей и до сих пор служу надежным заземляющим якорем, на который она всегда может опереться в своей работе. Во многих отношениях мы с ней — как две стороны одной медали, так что я обычно понимаю, что ей нужно, и могу выполнять любую вспомогательную работу, поскольку сам я тоже владею магией, хотя и работаю в другой системе. Иногда Предки просят (а то и требуют), чтобы она так или иначе изменила свое поведение или образ жизни, но до сих пор все эти нововведения были очень обоснованными, разумными и несложными в исполнении, а также весьма поучительными. Например, Алексе было велено постепенно перейти на сезонные и натуральные продукты местного производства. Разумеется, чтобы отказаться от привычки закупать еду в супермаркете, нужно приложить определенные усилия, но все неудобства с лихвой компенсируются тем, что экологически чистая диета гораздо более полезна и существенно повышает качество жизни.

Мне очень повезло, что Алекса работает в основном с предками. Благодаря этому я избавлен от проблем, которые приходится решать мужьям и женам многих других духовидцев: мне не приходится «делить» мою супругу с каким-либо божеством или духом. Совсем наоборот. Ядро ее общины составляет Семья (включающая и живых, и мертвых), и с тех пор как эта Семья (и в особенности — покойная прабабушка Алексы, ее духовная наставница) приняла меня в свое лоно, никаких конфликтов с духами у меня больше не возникало. В моем случае брак с духовидицей приносит гораздо больше пользы, чем неприятностей.

— Джеймс, партнер духовидицы

 

Когда с моей женой стали твориться все эти странности, я растерялся, потом разозлился, а потом еще больше растерялся и запутался. Поначалу я отказывался в это поверить — я был язычником, но ничего подобного до сих пор не случалось ни со мной, ни с кем-либо из моих знакомых. Я, как и некоторые другие партнеры духовидцев, изначально совсем не рассчитывал на такие отношения. Я не предполагал, что в один прекрасный день моя жена переставит мебель во всем доме, потому что богам вдруг понадобилась целая свободная комната под алтарь… а потом начнет по полночи просиживать там в одиночестве, даже ни с кем, на мой сторонний взгляд, не разговаривая. Постепенно все это росло, копилось и, в конце концов, заняло всю ее жизнь. Она бросила работу и стала гадать на рунах за деньги, но выручала за это сущие гроши, так что мне пришлось работать за двоих, чтобы заткнуть дыру в бюджете. Это стало самой главной проблемой. Вторая проблема была в том, что эти занятия отнимали у нее практически все время, днем и ночью. Это все равно, как жить в одном доме с человеком, который служит в армии и ничего за это не получает.

Я пытался помогать ей, но она всегда говорила, что я все делаю неправильно… или, хуже того, что я подхожу к делу с неправильным настроем. Это доводило меня до ручки. Конечно, я действительно был неправ: я отчаянно пытался найти себе место в этой части ее жизни, сделать так, чтобы в этом отношении мое слово для нее что-то значило, и хотя бы отчасти взять происходящее под контроль. Но это я понял только потом, а тогда мне просто казалось, что я пытаюсь помочь, а меня отталкивают. «Какое дело всем этим богам до моего настроя?» — думал я. Но вещи, которые я покупал и дарил ей для этой ее работы, необъяснимым образом ломались, тогда как «магические» подарки от друзей оставались целы и невредимы. Я обвинял ее в том, что мои подарки она ломает намеренно или, может быть, бессознательно. Она начинала плакать, я — орать на нее, и дело кончалось бурной ссорой. Она упрямо твердила, что обязана делать то-то и то-то, и другого выбора нет. Я метался по дому, бушевал и пытался внушить ей, что все это — просто безумие и ей только кажется, будто она обязана это делать.

Так продолжалось до тех пор, пока она однажды не ушла посреди ночи, пообещав быстро вернуться, и исчезла на несколько часов. В конце концов, я в ярости стал носиться по всему дому и вбежал в комнату с алтарем. И тут, прямо у меня на глазах, глиняная чаша ручной работы, которую я подарил моей жене для подношений Фрейе, сама по себе упала с алтаря и разбилась вдребезги. У меня волосы дыбом встали. Я хотел было подойти, собрать осколки и положить их обратно на алтарь, но не смог. Как будто кто-то протянул руку и преградил мне путь. Знаю, вы можете подумать, что я чокнулся, но я и правда почувствовал в воздухе такое движение, как будто прямо у меня над головой просвистел меч — убивать меня пока не собирались, но это было предупреждение. Никогда в жизни я не испытывал ничего подобного, и я так перетрусил, что сбежал из дому и не возвращался четыре дня.

Когда я, наконец, вернулся, обнаружилось, что я вообще не могу подойти к алтарю. Не потому, что боялся, как бы боги не сделали со мной что-нибудь ужасное (хотя, думаю, к тому времени я их уже основательно рассердил), а просто потому, что я до сих пор не понимаю, с какими силами работает моя жена, и они пугают меня сами по себе, как таковые. Может быть, я вообще не могу их слышать, а может — просто не хочу. Но, так или иначе, теперь я ей верю, когда она говорит, что должна что-нибудь сделать, а иначе боги ее накажут, и что они сами ломают вещи, которые им не нравятся. Я теперь сочувствую ей, хотя бывает и так, что она всю ночь занимается чем-то таким, в чем я ни черта не понимаю, и приходит в постель только на рассвете, совершенно измотанная, и тогда я не могу удержаться — я начинаю орать на этих ее богов и ругать их на чем свет стоит. Они мне не отвечают — да оно и к лучшему. Честно, не знаю, что бы со мной случилось, если бы однажды они ответили.

Но пока я наблюдал за ее отношениями с этими богами, я и сам стал относиться к ним по-другому. Раньше я думал, что они все из себя такие добрые и хорошие, — даже и не знаю, почему, я ведь тоже читал все эти мифы. Наверное, я предполагал, что люди в старину жили трудно, характер у них был мерзкий, и они переносили на богов собственные качества. Но теперь я знаю, что у богов есть свои цели, и даже если эти цели благие (а я до сих пор убежден, что так оно и есть), они способны обращаться с людьми жестоко для достижения этих целей. Обсудить это со своей языческой группой я не могу: меня просто не поймут. Но я вижу, что боги используют мою жену — и используют меня самого, чтобы я ее поддерживал. Если я ее люблю — а я люблю ее, и, думаю, боги это прекрасно знают, — то я не смогу ее бросить. Мне придется остаться и делать то, чего они хотят. Мои отношения с ней этого стоят, и я вижу, как она старается оставить для меня место в своей жизни, не допустить, чтобы они забрали все. Если раньше я доверял богам и не доверял жене, то теперь, наоборот, верю ей и не доверяю богам, а это, знаете ли, тяжко.

Но пока что прошло всего несколько лет, и посмотрим, к чему все это приведет еще лет через десять. Я так гордился ею, когда мы приехали в Канаду на собрание и люди там ходили за ней толпами, прося о помощи! До этого я никогда не бывал на ее семинарах и видел только, что она загоняет себя в могилу всей этой работой, но все равно я испытал огромную гордость. И неважно, что даже к концу собрания я оставался всего лишь «мужем этой сейтконы». Теперь я знаю, что она — хорошая сейткона. Так что, может быть, со временем я ко всему этому привыкну и пойму, что быть мужем сейтконы — не так уж плохо.

— Хэйли, партнер духовидицы

 

Я не очень-то во все это верю. В духов и привидения — верю, но не в богов. Я родился в Корее и рос там в 70-е годы в очень традиционной семье. Мои родители ходили к шаманам и приносили жертвы, и даже когда переехали сюда, по-прежнему обращались к шаману, по меньшей мере, раз в год. Поэтому все эти заклинания и прочие штуки, которые выделывает моя подруга, нисколько меня не удивляют, но я все-таки думаю, что это своего рода психоз.

Я стараюсь ее поддерживать. Глубина ее веры внушает уважение, но, с другой стороны, мне кажется, что она использует эту веру как предлог, чтобы не разбираться с насущными проблемами и не делать того, что действительно важно. Куда проще винить богов за то, что удача от тебя отвернулась, чем пытаться как-то изменить положение. Но когда моя подруга идет и выкидывает тысячу долларов, которых у нас нет, на снаряжение для стрельбы из лука, потому что боги велели ей заняться охотой (а это уже смешно, потому что координация движений у нее никудышная, да и мяса она не ест), или тратится по праздникам на лишние напитки, которые все равно потом выливает на землю, я понимаю: единственное, что я могу тут поделать, — это поддержать ее и списать все это на странности ее характера.

Когда наши отношения еще только начинались, она сказала мне, что религия для нее всегда будет на первом месте, но я тогда понятия не имел, во что это выльется. Тогда у нее была хорошая высокооплачиваемая работа, которая ей нравилась; она училась в аспирантуре, и это ей тоже нравилось; у нее была своя собственная огромная квартира, большая религиозная община и полным-полно друзей. Прошло всего два с половиной года — и почти все это исчезло. Сама она сильно располнела и впала в депрессию; у нее начались проблемы со здоровьем, а в последнее время — еще и припадки, во время которых она отказывается от всякой помощи. Она утверждает, что бросить работу ее заставили боги. Теперь она ищет себе новую работу, старается изо всех сил, просиживает до утра за резюме и статьями, но все напрасно. Она говорит, что у нее шаманская болезнь. Но я боюсь, что на самом деле она сходит с ума. Иногда она целыми днями отказывается выходить из дому. Она не может находиться в шумных местах. Ее раздражают запахи. Пить спиртное, по ее словам, ей запрещено. Она до смешного много времени хочет проводить в одиночестве: ей, дескать, надо молиться, медитировать или уж я не знаю, что там еще. Однажды мы с ней поехали в горы на отдых, но не прошло и дня, как она потребовала вернуться домой, заявив, что ее донимают какие-то эльфы. Понятно, что со всем этим трудно смириться: иногда кажется, что имеешь дело с ребенком, собравшим себе целый зоопарк воображаемых друзей.

По ночам она часто плачет, потому что ей кажется, что боги ее не любят. Она думает, что они отняли у нее удачу и все, что она делает, — неправильно. Не понимаю, как во все это можно верить. Это слишком трудно. Я действительно изо всех сил стараюсь ее поддерживать, но я знаю, что у нее в роду были сумасшедшие. Кроме того, я не раз наблюдал, как люди из ее религиозной общины злоупотребляют ее добротой и постоянно ее обижают. Мне больно смотреть, как она мучается.

Чаще всего я чувствую, что ничем не могу ей помочь, и просто пытаюсь встать на ее точку зрения и сосредоточиться на самых лучших ее качествах — доброте, щедрости, милосердии. В последнее время она почти перестала обсуждать со мной все эти вещи, но я вижу, что психоз прогрессирует, и боюсь за нее. Мне приходится следить за тем, чтобы она не забывала поесть и хотя бы иногда выходила из дому, чтобы она не ушла в себя окончательно. Но я смотрю на это так, что у каждого есть свои проблемы, а ей и впрямь приходится несладко. Думаю, в конце концов, все могло быть и гораздо хуже.

— J.K., партнер духовидицы

 

Я с самого начала знал, что он — убежденный язычник и «шаман», но толком не  понимал, что все это значит. Уже в одну из первых наших встреч он попросил меня сесть и сказал, что хочет обсудить со мной две очень важные вещи. Во-первых, сказал он мне, я должен понять, что его работа с духами — это не какое-то хобби, которое можно бросить по своему желанию. Даже если эта работа превратится в серьезную помеху нашим отношениям, сказал он, ему все равно придется ее выполнять. Я тогда был не особенно религиозным, но очень уважал религию и понимал, что к ней надо относиться серьезно. Я понял, что этот его шаманизм — своего рода духовное призвание, по существу, такое же, как и у служителя любой другой веры. И я ответил, что мне бы и в голову не пришло надеяться, что какой-нибудь священнослужитель будет ставить романтические отношения выше своего призвания. Я понял его приоритеты и отнесся к ним с уважением.

Тогда он сообщил мне еще кое-что, и это уже оказалось не так понятно. Он сказал, что одно из последствий этой его духовной работы состоит в том, что ему самому и его близким приходится смотреть в лицо своим проблемам. Он сказал, что эта работа ускоряет их «карму». Поскольку он — человек очень сильный, глубокий и необыкновенно проницательный, меня нисколько не удивило, что у людей, вступающих с ним в достаточно близкие отношения, начинают выходить на свет всевозможные психологические проблемы. Под его влиянием я и сам уже начал серьезно пересматривать свои представления о себе и свою картину мира. Мне это нравилось, и я попытался заверить его, что меня это вполне устраивает. Но на самом деле я просто не понял, что он имеет в виду.

Не прошло и недели, как со мной внезапно, на ровном месте, случился настоящий катарсис в связи с одним делом, которым мне в действительности заниматься не стоило. Я не обсуждал этого с ним, это никоим образом не было связано с нашими отношениями, и он вообще по этому поводу не высказывался. Просто я вдруг осознал: то, что я делаю, идет вразрез с моими убеждениями. И мне сразу же стало невероятно стыдно за то, чем я занимался вот уже столько лет, не давая себя труда задуматься. Позже я спросил его, не об этом ли он говорил. Он, по-видимому, забеспокоился, что я на него рассержусь (могу себе представить, что многие уже так реагировали), но я только буркнул: «Ну, значит, и правда, дело дрянь». Он до сих пор меня этим дразнит.

Вообще-то, я не вижу в этом ничего плохого. Это просто значит, что духи присматривают за тобой куда более пристально, чем за обычными людьми, — и это не метафора. Боги и духи заняли в моей жизни куда более осязаемое место, чем раньше. Сам я не духовидец, но с тех пор я стал глубоко верующим человеком. Я просто не могу сомневаться в том, что в жизни моего партнера боги принимают самое непосредственное участие, — и не только потому, что я ему верю на слово (хотя я и верю), но и потому, что своими глазами наблюдаю за ним и вижу, что с ним постоянно происходят вещи, которые нельзя объяснить ничем иным. Меня изрядно утомила бесконечная и все усложнявшаяся умственная гимнастика, без которой все это не поддавалось «рациональному» объяснению. И, в конце концов, бритва Оккама потребовала признать, что все происходящее совершенно реально. Благодаря этому я обрел такую уверенность в своем духовном пути, какая знакома, пожалуй, лишь тем, кого коснулись боги, и тем, кто идет с таким людьми по жизни рука об руку.

На основе этого твердого, хотя и ограниченного знания о могущественных и неотступно присутствующих силах, которые сам я едва чувствую, я переоценил свои представления о «суевериях». Если, например, я убираю со стола, а мой партнер оставил там какую-нибудь вещь, которую попросил не трогать, я обязательно уточню у него, имел ли он в виду, что к ней нельзя прикасаться в буквальном смысле слова, или я все-таки могу ее передвинуть, — и дело тут вовсе не в том, что я боюсь, как бы он на меня не обиделся. У духовидцев и правда водятся в хозяйстве такие вещи, к которым обычному человеку прикасаться не стоит. И тех, кто живет с ними под одной крышей, любопытство может не довести до добра. На  самом деле, если у вас нет на то веской причины, вещи духовидца лучше вообще лишний раз не трогать и даже не рассматривать. Только человек, работающий с духами, умеет правильно обращаться с некоторыми вещами и способен иметь дело с такими предметами, которые для обычного человека просто небезопасны.

Вспоминаю, как я смотрел фильм «Проводник» («Ofelas»), где в одном эпизоде старый лапландский шаман убивает медведя и забирает его дух, а затем на целый день запрещает людям смотреть ему в глаза, чтобы этот дух медведя им не навредил. Смотреть можно только через волшебное кольцо, которым и пользуется его молодая помощница. Я сидел и думал: наверное, мы с моим партнером — единственные во всем зале, которым это кажется совершенно разумной и необходимой мерой предосторожности, а не каким-то дикарским суеверием. Итак, если ваш партнер оказался духовидцем, вполне возможно, что вам придется не только мириться с его странными поступками (в том числе и на людях), но и самому проделывать кое-какие странные вещи — просто для самозащиты.

Самое трудное для меня в общении с моим партнером и другими духовидцами  — то, что мне как его помощнику нужно очень много знать о практической стороне работы с духами, но при этом сам я вести эту работу не могу. Я освоил некоторые магические приемы и способы работы с энергиями, но способности мои не так уж велики. Особенно досадно бывает, когда люди предполагают, что я могу воспринимать какие-то тонкие вещи, которые мне на самом деле недоступны. Я то и дело чувствую себя несостоятельным, и с этим все время приходится бороться.

У моего партнера не очень хорошая связь с собственным телом, и он не всегда уделяет должное внимание своим физическим нуждам. Мне кажется, это типично для многих духовидцев, и это ужасно, потому что на самом деле работа с духами подразумевает огромную нагрузку на физическое тело. Далеко не все это понимают. Со стороны может казаться, что духовидец просто сидит на пеньке несколько часов подряд и ничего больше не делает, но когда он возвращается, видишь, что он чуть не умирает с голоду и так измотан, что не может даже приготовить себе нормальную еду. Духи действительно способны доводить человека до предельного изнеможения, и некоторые духовидцы так к этому привыкают, что уже и не пытаются позаботиться о себе по-человечески, даже когда есть такая возможность.

Духовидцу приходится выполнять немало черной работы, и как его помощник я стараюсь облегчить ему жизнь в этом отношении, насколько могу. Если, например, ему приходится вставать посреди ночи и тащиться во двор, на мороз, потому что какому-то духу не хватило ума выбрать время для беседы поудобнее, тут уж ничего не попишешь. Но, по крайней мере, я могу напомнить ему, чтобы он надел перчатки, собрать подходящие подношения и заварить к его возвращению горячий чай. А утром я могу выкопать из сугроба тарелки из-под этих подношений и почистить его спецодежду — особую куртку, которую духи почему-то велели связать из белой шерсти, хотя ему приходиться бегать в ней по лесам. Это не так уж много, но все-таки хоть какая-то помощь. Даже мелочи, и те помогают.

Если вы живете с духовидцем, то, думаю, рано или поздно вам придется либо признать, что его картина мира в основе своей верна, либо решить для себя, что он глубоко заблуждается. Здесь почти невозможно найти такой уютный компромисс, который позволил бы вам обоим вежливо признавать, что ваши религиозные взгляды различны, но в равной мере ценны, и не делать из всего этого большой проблемы. Вы не обязаны восхищаться всем, что он делает, или поклоняться его богам, но если вы в принципе не верите, что его работа с духами опирается на подлинную реальность, то как, скажите на милость, вы сможете примириться со всем его образом жизни? Все решения, которые он принимает, определяются его религиозными воззрениями и практиками. Это касается буквально всего — еды, одежды, работы, финансов, хобби, друзей, этики… всего на свете. Здесь не отделаться простым договором, что вы с ним будете ходить в разные церкви, отмечать разные праздники или воздерживаться от теологических споров за обеденным столом. Для духовидца его теология — это его реальность. И если вы проживете с ним рядом достаточно долго, она станет реальностью и для вас.

Внезапно вы поймете, что боги и духи действительно окружают вас со всех сторон, даже если вы не воспринимаете их непосредственно. Ваш партнер возится с ними каждый божий день и все время что-то для них делает. Алтари растут как грибы. Вотивные фигурки плодятся, как на дрожжах, стоит вам лишь на секунду отвернуться. То, что до сих пор всех прекрасно устраивало, вдруг превращается в табу. Все разговоры рано или поздно сводятся к духам. Партнер вкладывает в работу с ними все больше и больше ресурсов. Он начинает покупать этим духам подарки, а потом пропускает ваш день рожденья, потому что «был занят». Это куда хуже, чем если бы он завел другого любовника, потому что с соперником еще можно было бы побороться, а здесь у вас просто нет шанса. Вы ничем не сможете переманить его обратно. Сердиться на него бесполезно. Все только нарастает, как снежный ком, а вам ничего не остается, кроме как держаться изо всех сил и надеяться, что, когда это кончится, у вашего партнера все еще найдется место в жизни и для вас.

Еще одна важная обязанность, которую нередко приходится брать на себя партнеру духовидца, состоит в том, чтобы обеспечивать ему связь с людьми и не давать ему забыть, что он — тоже человек. В таком тесном и постоянном контакте с духами многие забывают, что большинство людей, даже глубоко и искренне религиозных, общаться с духами не могут. Так что вполне вероятно, что вам придется стать посредником или своего рода переводчиком между вашим партнером и внешним миром. Многим духовидцам трудно бывает объяснить другим людям, чем они занимаются и во что верят. Среднестатистическому религиозному человеку, который руководствуется традицией и тем, что ему кажется правильным, а не тем, что дает «результаты», типичный для духовидцев прагматический и утилитарный подход к религиозной практике может показаться почти непостижимым (и, разумеется, абсолютно непочительным).

С другой стороны, духовидцу тоже может быть нелегко понять, какие отношения связывают с богами этого среднестатистического верующего. Большинство религиозных людей почитают за счастье, если им выпал в жизни хотя бы один-единственный случай соприкоснуться с божеством лично и непосредственно. И это соприкосновение становится для них важнейшим событием всей жизни, а не какой-то докукой и морокой, которая опять заставляет их вылезать из постели в три утра, ну право же, в самом деле, сколько можно. У многих попросту в голове не укладывается, что связь с богами на таком уровне вообще возможна, а уж тем более — может стать привычной. Они кричат свои молитвы в пустоту и борются изо всех сил, чтобы не утратить чувство причастности к божественному. И если они вдруг отвернутся от богов, боги не станут гоняться за ними с палкой.

Большинство людей в своих религиозных верованиях могут опираться лишь на священные писания и традицию, на эмоции и философию. И они в этом не виноваты — им просто больше не на что опереться. Один духовидец как-то заметил, что люди дерутся за религиозные догмы, как собаки под столом — за обрезки мяса, но это лишь потому, что они просто не могут заглянуть на стол. По-моему, духовидцы далеко не всегда понимают, насколько этот стол для большинства из нас высок. Работа с духами и опыт постоянного общения с богами отнимает так много сил и внимания, что многие духовидцы на самом деле не понимают, как ценны для обычных людей этих жалкие обрезки и как легко в нас пробуждаются агрессия и ревность, если кто-то на них покусится.

Сам я тоже не могу поддерживать непосредственный контакт с богами, однако мне как партнеру духовидца посчастливилось узнать, как это вообще бывает, и наблюдать за этим хотя бы на расстоянии. И за счет того, что я просто нахожусь рядом со своим партнером, я получаю духовный опыт и информацию, которые в противном случае остались бы для меня совершенно недоступны, — и должен сказать, что это невероятно трогательно и волнующе. Это стоит всего того, чем я за это плачу.

— Джошуа, партнер духовидца

 

Перевод с англ. Анны Блейз